
среда, 18 июня 2008
Количество мест в раю ограничено, и только в ад вход всем открыт
Моя кожа пахнет шоколадом. Всё утро я без умолку болтала и рисовала в блокнотике чертенят. Они смешные, с улыбками, острыми рожками и почему – то нахмурившие брови. И я такая сегодня! Телефон в кармане жалобно орал о зарядке, а потом погас. Ну, ладно, не злись – потом дозвонишься! Жаль стих не дописала… Так и остался – шестистрочный неоконченный. И оборвался не кстати… - нарочно! Если хочешь… - закончу потом?! И прочитаю всем – всем! С выражением и тактом. Можно, сегодня я буду такой? Чуть – чуть сумасшедшей, улыбающейся и звонкой, как монетки в кармане. Напридумываю чего – нибудь, пересмотрю все фильмы! Повяжу бандану, в качестве симпатичного ободка на голову! Как снилось ночью! И побегу гулять по рельсам, которые уже много лет не знают стука поездов. И ладно, что солнце хмурится, и прячется в вату облаков! Ты смотри, какой дождь! Последний июньский дождь перед июльской жарой! Разве нужно грустить? Ну, же! Улыбнись мне!


понедельник, 16 июня 2008
Количество мест в раю ограничено, и только в ад вход всем открыт
Похоже сегодня я так и не засну. По всей комнате запах лилий. Впервые познакомилась с ними. Думала, что они совсем другие. Нежнее, послушнее... Присматриваюсь к ним. так осторожно и уважительно.. Все внимание притягивают к себе... Даже сильнее, чем монитор (о как!).. Все-таки в них есть что-то хищное, дерзкое, резкое... Наверное оттого, что они слишком красивые и знают об этом...
Ты мне снишься в несбыточном сне
про весенний Париж:
По-кошачьи сидишь на окне
и по-рыбьи молчишь.
Дым идет из кирпичной трубы,
с неба дождик летит.
Не могу по-французски забыть,
по-английски уйти
Я о вечной любви на земле
не умею сказать.
Я рисую на мокром стекле
дождь в твоих волосах...(c)

Ты мне снишься в несбыточном сне
про весенний Париж:
По-кошачьи сидишь на окне
и по-рыбьи молчишь.
Дым идет из кирпичной трубы,
с неба дождик летит.
Не могу по-французски забыть,
по-английски уйти
Я о вечной любви на земле
не умею сказать.
Я рисую на мокром стекле
дождь в твоих волосах...(c)

воскресенье, 15 июня 2008
Количество мест в раю ограничено, и только в ад вход всем открыт
В этом городе дождь. Холодный ветер плавно гуляет по городу, ещё светло. Лaэлин сидит в прибережном кафе, пьет горячий черный чай из фарфоровой, крайне обыкновенной чашки. Нужно заметить, что сидит она не внутри кафе, а за одном из его уличных, открытых непогоде столиков. Лишь небольшой навес. Лaэлин, впрочем, любит это непогоду, дождь – лучший спутник.
Стоит Апрель, но в городе неожиданно пропала нужда в толстых куртках. А Лaэлин весной хорошо и ей принадлежит целый мир.
В золотистом пакете у Лaэлин лежат купленные в художественной лавке открытки, она пишет на одной из них послание в будущее, самой себе, короткую зарисовку. На правой руке у неё новый серебряный браслет, он притаился среди пёстрой толпы бисерных и нитяных фенечек, бусяных цепочек, часов, ленточек, -- но совсем скоро он станет из новичка неотъемлемой частью этого сброда, родным. Две изогнутые пластины с резьбой. Как сказал продавец, это серебро когда-то было другими украшениями, а затем – перелито, переплавлено. Ленка не разбирается в нюансах такого перевоплощения, но история браслета её волнует и делает эту безделицу еще дороже и исключительней в её глазах.
А чай слегка горчит.

Стоит Апрель, но в городе неожиданно пропала нужда в толстых куртках. А Лaэлин весной хорошо и ей принадлежит целый мир.
В золотистом пакете у Лaэлин лежат купленные в художественной лавке открытки, она пишет на одной из них послание в будущее, самой себе, короткую зарисовку. На правой руке у неё новый серебряный браслет, он притаился среди пёстрой толпы бисерных и нитяных фенечек, бусяных цепочек, часов, ленточек, -- но совсем скоро он станет из новичка неотъемлемой частью этого сброда, родным. Две изогнутые пластины с резьбой. Как сказал продавец, это серебро когда-то было другими украшениями, а затем – перелито, переплавлено. Ленка не разбирается в нюансах такого перевоплощения, но история браслета её волнует и делает эту безделицу еще дороже и исключительней в её глазах.
А чай слегка горчит.

суббота, 14 июня 2008
Количество мест в раю ограничено, и только в ад вход всем открыт
Кофеин вместо завтрака и обеда, кровь из вены и пальца.
Я учусь довольствоваться малым, быть счастливой от мелочей. Оттачиваю своё умение ловить моменты, взгляды и слова. Умение вложенное в меня местами и людьми. А мой город до безобразия мал и тесен. Но эти неожиданные и случайные встречи спасают, заставляют улыбаться и почти убедительно говорить "всё отлично". В голове мешанина из строчек из песен и фраз из книг, которые правили мне судьбу, материализуясь в реальности.
Забавно, что память вообще в состоянии помнить такие вещи, странные детали и ощущения. Я помню всю свою короткую жизнь в деталях. Честно. Наверное, пора писать некролог. Они все говорят, что я хороший/замечательный человек. И может быть я им даже верю. А нас нет. Как и нет меня: я как обычно где угодно, но только не здесь.

Я учусь довольствоваться малым, быть счастливой от мелочей. Оттачиваю своё умение ловить моменты, взгляды и слова. Умение вложенное в меня местами и людьми. А мой город до безобразия мал и тесен. Но эти неожиданные и случайные встречи спасают, заставляют улыбаться и почти убедительно говорить "всё отлично". В голове мешанина из строчек из песен и фраз из книг, которые правили мне судьбу, материализуясь в реальности.
Забавно, что память вообще в состоянии помнить такие вещи, странные детали и ощущения. Я помню всю свою короткую жизнь в деталях. Честно. Наверное, пора писать некролог. Они все говорят, что я хороший/замечательный человек. И может быть я им даже верю. А нас нет. Как и нет меня: я как обычно где угодно, но только не здесь.

пятница, 13 июня 2008
Количество мест в раю ограничено, и только в ад вход всем открыт
Я человек глубоко и надолго потерявшийся в вещах, бумагах и числах. Я всё никак не могу понять, заложница ли я этих своих огромных обувных коробок, обклеенных открытками и картами разных городов Европы, с письмами, поздравлениями, фотографиями и разным занимательным памятным барахлом вроде трамвайных билетиков. Кажется, у меня есть своя собственная библиотека: из огромных разноформатных тетрадей и блокнотов с моими записями, рисунками, диалогами, добрую половину которых я не помню. Я коплю это барахло, складываю, храню. Эти смешные баночки и бутылочки, замысловатые бутылки из-под спиртных напитков, плюшевых зверей, календари, вырезки, брелки и сувениры. Я живу как в кладовке. Множество бесполезностей просто на память. Я складываю вещичку к вещице. Помню о них абстрактно. Иногда, очень редко, от безделья и скуки или тоски перебираю их. Вспоминаю их истории, моменты приобретения, людей, места. Складываю и снова забываю. Они заполняют мою комнату, занимают всё возможное и невозможное свободное место. Мешают мне жить, передвигаться по комнате и хранить полезные вещи. Периодически я перетряхиваю свои коробки и ящики. Всё разом выкидываю, как ненужное. И потом, когда вспоминаю места, людей и моменты, абсолютно случайно, безумно жалею. Что выкинула ту фотокарточку, открытку или бусинку.


вторник, 10 июня 2008
Количество мест в раю ограничено, и только в ад вход всем открыт
Называет меня
По имени.
Обещает дождаться.
В помине нет
Расстоянья
В семьсот километров
Между нами.
Дорога,
Билеты…
Проводницы,
Попутчики…
Лица -
Незнакомые.
Сны -
Незаконные.
И огни убегают
За окнами.
Кто друг другу мы?
Кто мы?

По имени.
Обещает дождаться.
В помине нет
Расстоянья
В семьсот километров
Между нами.
Дорога,
Билеты…
Проводницы,
Попутчики…
Лица -
Незнакомые.
Сны -
Незаконные.
И огни убегают
За окнами.
Кто друг другу мы?
Кто мы?

понедельник, 09 июня 2008
Количество мест в раю ограничено, и только в ад вход всем открыт
Пристойность предложений пронизывает наискось и насквозь.
В жилах остро тычется тепло, - внедряется граммами в атмосферу города. Я согреваю эти улицы просто так, не требуя ни подарков, ни комплиментов взамен.
Глубоко вдыхаю в себя oдypмaненный воздух, - я внедряю его в лёгкие атрофированными дозами.
Оседает под сердцем...
...А встречи следует назначать утром. Когда сонное солнце ещё не наглоталось пыли, а дороги влажные и скользковатые от ночного дождя. Это начало неизрасходованного дня, из которого можно взять по максимуму, не думая чем (как) отдавать. Разговоры тогда, разговариваются сложеннее и уютней, от души.
Назначайте встречи с 9 до 11 утра, - это время, когда мозг ещё не успевает припудриться наигранностью и сыгранностью...
/если Вы, конечно, спали ночью/

В жилах остро тычется тепло, - внедряется граммами в атмосферу города. Я согреваю эти улицы просто так, не требуя ни подарков, ни комплиментов взамен.
Глубоко вдыхаю в себя oдypмaненный воздух, - я внедряю его в лёгкие атрофированными дозами.
Оседает под сердцем...
...А встречи следует назначать утром. Когда сонное солнце ещё не наглоталось пыли, а дороги влажные и скользковатые от ночного дождя. Это начало неизрасходованного дня, из которого можно взять по максимуму, не думая чем (как) отдавать. Разговоры тогда, разговариваются сложеннее и уютней, от души.
Назначайте встречи с 9 до 11 утра, - это время, когда мозг ещё не успевает припудриться наигранностью и сыгранностью...
/если Вы, конечно, спали ночью/

пятница, 06 июня 2008
Количество мест в раю ограничено, и только в ад вход всем открыт
Читай по моим ресницам повесть. Изводи меня воздушными поцелуями и верь своим друзьям, что говорят
- "распущенность"
с отвращением, а через час врезаются губами в нежную шею дерзкой незнакомки.
Они назыаают это - "интригой" и сладко улыбаются.
Ты им верь.
...А я приеду к тебе поздним, июльским вечером. Поцелую взглядом, - так выpaзительно и нервно, как целуют проститутку.
Напою тебя Visky с колой,
окутаю тебя своим участливым бредом,
поглажу пальчиками виски,
улыбнусь только тебе,
оставлю на шкафчике деньги, духи и
тетрадку с рифмованными строчками.
Уйду.
Не_дозвонишься, недо_плачешься, недо_стучишься.

- "распущенность"
с отвращением, а через час врезаются губами в нежную шею дерзкой незнакомки.
Они назыаают это - "интригой" и сладко улыбаются.
Ты им верь.
...А я приеду к тебе поздним, июльским вечером. Поцелую взглядом, - так выpaзительно и нервно, как целуют проститутку.
Напою тебя Visky с колой,
окутаю тебя своим участливым бредом,
поглажу пальчиками виски,
улыбнусь только тебе,
оставлю на шкафчике деньги, духи и
тетрадку с рифмованными строчками.
Уйду.
Не_дозвонишься, недо_плачешься, недо_стучишься.

среда, 21 мая 2008
Количество мест в раю ограничено, и только в ад вход всем открыт
аметистовые дети смотрят пристально,
запутанные белыми прожилками своих сомнений и вопросов.
ты держишь меня за руку - неуверенно, словно боишься потеряться в зеркалах и отражениях.
Рубинами губы твои. Рябинами.
Иногда не может быть ничего важнее ощущения,
что мы вместе.

запутанные белыми прожилками своих сомнений и вопросов.
ты держишь меня за руку - неуверенно, словно боишься потеряться в зеркалах и отражениях.
Рубинами губы твои. Рябинами.
Иногда не может быть ничего важнее ощущения,
что мы вместе.

четверг, 01 мая 2008
Количество мест в раю ограничено, и только в ад вход всем открыт
Апокалипсис отменили.
Разочарованные демоны, недовольно ворча, вновь улеглись спать в глубины океана; белоснежные ангелы, устав лить слезы над моей неопределенного цвета душой, растворились в молочной пене облаков.
Я сижу на подоконнике и, наслаждаясь игрой южного ветра в волосах, смотрю сквозь стекло.
Состояние – легкий сплин.
А все-таки не так уж он и плох, этот старый, пыльный мир.
Если смотреть на него с определенного ракурса…
...Удиви меня

Разочарованные демоны, недовольно ворча, вновь улеглись спать в глубины океана; белоснежные ангелы, устав лить слезы над моей неопределенного цвета душой, растворились в молочной пене облаков.
Я сижу на подоконнике и, наслаждаясь игрой южного ветра в волосах, смотрю сквозь стекло.
Состояние – легкий сплин.
А все-таки не так уж он и плох, этот старый, пыльный мир.
Если смотреть на него с определенного ракурса…
...Удиви меня

воскресенье, 27 апреля 2008
Количество мест в раю ограничено, и только в ад вход всем открыт
Ты смоешь мои отпечатки - теоремы, доказательства, мое предательство - что там еще?
Порви мои права на тебя, они уже не действительны и мне не нужны.
Сизая дымка чужих сигарет, и я уже третий день не пью кофе - ломает от этого факта.
Не похоже на меня и глаза, как стеклянные; и нервы, будто сданы в ремонт - ничто не тревожит, лишь иногда щемит где-то в области сердца.
Остатки моей души полностью поглощает почти наступивший мaй, а дальше мы будем писать заявления, чтобы нас поняли и не предавали больше. Записки, отмазки и уголок в уютно-любимом кафе поздним вечером. Заказываешь кофе, пьешь, но без сахара, куришь и дрожишь. Все точно так, как и должно быть. Не удивляйся провалам в моей памяти, она так недолговечна.
Одно "но" - я хочу тебя видеть. Мне на все наплевать, слышишь?
Я хочу, хочу тебя видеть; я хочу чувствовать, что ты рядом и никуда не уйдешь.
Это моя паранойя, странные желания - а гдe-тo сегодня падают листья с деревьев. Недочитанные журналы, исписанные страницы - что я еще могу, такая беспомощная и уставшая.
Захожу далеко, заплываю за буйки – потрясывает, но не страшно; неслучайно бью по тормозам, жить еще хочется; ищу поводы найти, позвонить, увидеть, написать – ни_черта не выходит. И только каждый вечер, тихонько мигает твой значок «online».

Порви мои права на тебя, они уже не действительны и мне не нужны.
Сизая дымка чужих сигарет, и я уже третий день не пью кофе - ломает от этого факта.
Не похоже на меня и глаза, как стеклянные; и нервы, будто сданы в ремонт - ничто не тревожит, лишь иногда щемит где-то в области сердца.
Остатки моей души полностью поглощает почти наступивший мaй, а дальше мы будем писать заявления, чтобы нас поняли и не предавали больше. Записки, отмазки и уголок в уютно-любимом кафе поздним вечером. Заказываешь кофе, пьешь, но без сахара, куришь и дрожишь. Все точно так, как и должно быть. Не удивляйся провалам в моей памяти, она так недолговечна.
Одно "но" - я хочу тебя видеть. Мне на все наплевать, слышишь?
Я хочу, хочу тебя видеть; я хочу чувствовать, что ты рядом и никуда не уйдешь.
Это моя паранойя, странные желания - а гдe-тo сегодня падают листья с деревьев. Недочитанные журналы, исписанные страницы - что я еще могу, такая беспомощная и уставшая.
Захожу далеко, заплываю за буйки – потрясывает, но не страшно; неслучайно бью по тормозам, жить еще хочется; ищу поводы найти, позвонить, увидеть, написать – ни_черта не выходит. И только каждый вечер, тихонько мигает твой значок «online».

суббота, 26 апреля 2008
Количество мест в раю ограничено, и только в ад вход всем открыт
Тебе не узнать ее никогда.
Тебе никогда не взломать мои коды, их знает только моя 096. личность, а ее никому не расколоть.
Потому что единственное, что она любит в этой жизни – это боль.
У нее лицо ребенка, глаза убийцы, и черная роза в петлице школьного костюма. Она задумчиво облизывает свои красивые пухлые губки и представляет себе все, что только может нарисовать воспаленный разум коллекционера чужих жизней.
Она любит кукол.
У нее их много, маленьких марионеток, красивых и странных , со своими примитивными мечтами и несбыточными надеждами, они плачут и смеются, улыбаются и грустят. И не подозревают, что в эти самые незабываемые моменты их никчемной жизни их всего лишь дергают за ниточки.
Вот она, истина.
Шахматные фигурки - нити в пальцах кукловода.

Тебе никогда не взломать мои коды, их знает только моя 096. личность, а ее никому не расколоть.
Потому что единственное, что она любит в этой жизни – это боль.
У нее лицо ребенка, глаза убийцы, и черная роза в петлице школьного костюма. Она задумчиво облизывает свои красивые пухлые губки и представляет себе все, что только может нарисовать воспаленный разум коллекционера чужих жизней.
Она любит кукол.
У нее их много, маленьких марионеток, красивых и странных , со своими примитивными мечтами и несбыточными надеждами, они плачут и смеются, улыбаются и грустят. И не подозревают, что в эти самые незабываемые моменты их никчемной жизни их всего лишь дергают за ниточки.
Вот она, истина.
Шахматные фигурки - нити в пальцах кукловода.

вторник, 22 апреля 2008
Количество мест в раю ограничено, и только в ад вход всем открыт
В закрытом помещении звенящих металлов в тебе спит реальность - не нужно меня понимать, просто слушай: я не хочу книжных романов, где все всегда хорошо; я не хочу слез в снах, где поезда уходят без меня, а в них - она, не хочу так. Звонить тому, кто помнит исключительно твои пятнадцать и укутываться в лоскутах одеяла вместо желаемого. Мысли доводят до крайности - туда, где рельсы сломаны и небо не рассекают самолеты - вдруг тебе снова понравиться меня искать.
Люди, вы сошли с ума.

Люди, вы сошли с ума.

воскресенье, 20 апреля 2008
Количество мест в раю ограничено, и только в ад вход всем открыт
Невозможно забыть, невозможно простить, невозможно…
Ее белоснежное платье. Мои черные крылья.
Ангел сделал свой выбор.
Ты знаешь, что будет дальше?
Я – знаю.
Всегда будет кто-то другой, кто-то третий, кто-то лишний.
Даже небо не бывает идеальным…
…когда ты умеешь видеть сквозь стены.

Ее белоснежное платье. Мои черные крылья.
Ангел сделал свой выбор.
Ты знаешь, что будет дальше?
Я – знаю.
Всегда будет кто-то другой, кто-то третий, кто-то лишний.
Даже небо не бывает идеальным…
…когда ты умеешь видеть сквозь стены.

суббота, 19 апреля 2008
Количество мест в раю ограничено, и только в ад вход всем открыт
Весна - шлюха ночами, невинная девочка по утрам;
наступила внезапно на горло, но ничего не изменила - только дату в календаре и месяц со второго на третий.
Теперь девочки и мальчики будут бегать по городу, улыбаясь, влюбляясь - и не один из них не умрет, они будут счастливы, иначе быть не может - ведь на улице теперь странное время года из пяти букв.
Весна - дрянь, будет бить больно, тянуть за ниточки-веревочки, болезненно склоняя к открытым окнам, к невыносимому воздуху, к границам чужих городов в сознании.
Жаль, что мы не они, смогли бы вот так беззаботно улыбаться: но, детка, мы уже столько раз умирали - за себя, за них, столько воскресали, что наши искренние улыбки теперь редкость и мы выживаем среди фальшивой радости.
Я зомбированная этим состоянием, выжженная этим не-греющим солнцем по утрам, замерзшая в постели под одеялом.
Весна - продажная тварь_заберет молчаливые души, изнасилует дождями и выставит за двери, чтобы не повадно было врать себе стихами, словами, мыслями и миром, где предаем сами себя, но обвиняем других.
Этой ночью в Таллинне мелкий, едва заметный снег, заканчивал жизнь самоубийством, не долетая до земли.

наступила внезапно на горло, но ничего не изменила - только дату в календаре и месяц со второго на третий.
Теперь девочки и мальчики будут бегать по городу, улыбаясь, влюбляясь - и не один из них не умрет, они будут счастливы, иначе быть не может - ведь на улице теперь странное время года из пяти букв.
Весна - дрянь, будет бить больно, тянуть за ниточки-веревочки, болезненно склоняя к открытым окнам, к невыносимому воздуху, к границам чужих городов в сознании.
Жаль, что мы не они, смогли бы вот так беззаботно улыбаться: но, детка, мы уже столько раз умирали - за себя, за них, столько воскресали, что наши искренние улыбки теперь редкость и мы выживаем среди фальшивой радости.
Я зомбированная этим состоянием, выжженная этим не-греющим солнцем по утрам, замерзшая в постели под одеялом.
Весна - продажная тварь_заберет молчаливые души, изнасилует дождями и выставит за двери, чтобы не повадно было врать себе стихами, словами, мыслями и миром, где предаем сами себя, но обвиняем других.
Этой ночью в Таллинне мелкий, едва заметный снег, заканчивал жизнь самоубийством, не долетая до земли.

пятница, 14 марта 2008
Количество мест в раю ограничено, и только в ад вход всем открыт
Будут новые 24 часа, на 18-ом из которых я буду стоять на середине моста.
А на середине апреля воздух повиснет в воздухе, развесившись неводом телефонных гудков.
Я войду в одну из песен,
что существовали всегда, носились около веков,
я войду в неё, как в перпендикулярный мир..
Узы –
Колючая проволока.
Колко.
Как долго
Катится солнце
От света
К рассвету.
Звон.
Давно распродали
Билеты
На драму/концерт/оперетту
Про я и про ты.
Подмостки.
Цветы.
Увядшие розы
Цвета венозной.
Как рана...
Как рано,
А, может, быть,
Поздно?

А на середине апреля воздух повиснет в воздухе, развесившись неводом телефонных гудков.
Я войду в одну из песен,
что существовали всегда, носились около веков,
я войду в неё, как в перпендикулярный мир..
Узы –
Колючая проволока.
Колко.
Как долго
Катится солнце
От света
К рассвету.
Звон.
Давно распродали
Билеты
На драму/концерт/оперетту
Про я и про ты.
Подмостки.
Цветы.
Увядшие розы
Цвета венозной.
Как рана...
Как рано,
А, может, быть,
Поздно?

воскресенье, 09 марта 2008
Количество мест в раю ограничено, и только в ад вход всем открыт
эрогенные зоны
воспламеняются даже
от взгляда
не смотри в мою душу
/там всё запутанней
чем в декольте/
наша искренность скрыта
смешными костюмами
для маскарада
чтобы всё разглядеть
покупаем последний
билет в партер
мы однажды устанем
и за пределом своих
кульминаций
отдадим наши крылья
под металлический нож
палачу
расставаться не страшно
ты знаешь
гораздо страшней
ошибаться
эрогенные зоны
ведь тоже болеют от ложных
чувств

воспламеняются даже
от взгляда
не смотри в мою душу
/там всё запутанней
чем в декольте/
наша искренность скрыта
смешными костюмами
для маскарада
чтобы всё разглядеть
покупаем последний
билет в партер
мы однажды устанем
и за пределом своих
кульминаций
отдадим наши крылья
под металлический нож
палачу
расставаться не страшно
ты знаешь
гораздо страшней
ошибаться
эрогенные зоны
ведь тоже болеют от ложных
чувств

четверг, 06 марта 2008
Количество мест в раю ограничено, и только в ад вход всем открыт
а вена тверда
а вена не верит
так больно и тонко
и косточки так твои выпирают
ты девочка-ангел со вкусом ребёнка
в тебе танцуют опасные грани
в тебе так не рвётся стальное сопрано
я помню тот холод твоих очертаний
как австрия плачет
залечивать раны тобой
и другими
курить одиноко и падать
на дно звенящей нирваны
на мягкое небо
твои поцелуи-ночное марокко.
шипяшими жестами жгут марокканцы
ревную до крови
до дерзкого танца тебя
ты так жадно ласкаешь по венски
ты юная нимфа
ты город из яда и специй.

а вена не верит
так больно и тонко
и косточки так твои выпирают
ты девочка-ангел со вкусом ребёнка
в тебе танцуют опасные грани
в тебе так не рвётся стальное сопрано
я помню тот холод твоих очертаний
как австрия плачет
залечивать раны тобой
и другими
курить одиноко и падать
на дно звенящей нирваны
на мягкое небо
твои поцелуи-ночное марокко.
шипяшими жестами жгут марокканцы
ревную до крови
до дерзкого танца тебя
ты так жадно ласкаешь по венски
ты юная нимфа
ты город из яда и специй.

вторник, 04 марта 2008
Количество мест в раю ограничено, и только в ад вход всем открыт
свету свечей не обмануть меня сегодня.
я приближаю ладонь к дрожащему огню - и мне не больно.
в причудливом танце теней мне не увидеть твоего силуэта,
но я чувствую тебя - в затаенной полынной горечи,
в обжигающем, пряном настое своих желаний, в себе самой...
я
шепотом в трубку,
переломанными в ожидании пальцами,
искусанными в нетерпении губами,
вальсом снежинок,
бессонной ночью
люблю тебя.
идеально заточенным лезвием
я буду писать твоё имя на окнах,
я буду писать твоё имя на венах.
я так тихо,
так бесконечно
буду тебя любить..
Ведь ты знаешь -
я хочу медленно выводить на тебе свое имя.
чистая боль в совершенном молчании.
ты выдержишь, я знаю.

я приближаю ладонь к дрожащему огню - и мне не больно.
в причудливом танце теней мне не увидеть твоего силуэта,
но я чувствую тебя - в затаенной полынной горечи,
в обжигающем, пряном настое своих желаний, в себе самой...
я
шепотом в трубку,
переломанными в ожидании пальцами,
искусанными в нетерпении губами,
вальсом снежинок,
бессонной ночью
люблю тебя.
идеально заточенным лезвием
я буду писать твоё имя на окнах,
я буду писать твоё имя на венах.
я так тихо,
так бесконечно
буду тебя любить..
Ведь ты знаешь -
я хочу медленно выводить на тебе свое имя.
чистая боль в совершенном молчании.
ты выдержишь, я знаю.

суббота, 01 марта 2008
Количество мест в раю ограничено, и только в ад вход всем открыт
Подсознательно я всегда боялaсь кукол.
Даже тогда, когда ломалa, наслаждаясь их отчаянием и болью.
Даже теперь, когда любуюсь этими почти совершенными куклами, - я боюсь их. И ненавижу.
Они слишком хрупкие, слишком слабые, слишком... живые...
В моей спальне - десятки кукол.
Каждая - живая, у каждой - печальные глаза.
Я слышу их, вижу их сны, пробую на вкус их мечты и чувства.
Они тянутся ко мне, эти странные, грустные куклы, к которым я почти равнодушнa.
Они еще не знают, что разбудив во мне ответные эмоции, будут обречены.
P.S
яблок.
я хочу яблок.
я адски хочу яблок.
убейте меня.
они лежат спальне.
но там спят родители.
ааа...........

Даже тогда, когда ломалa, наслаждаясь их отчаянием и болью.
Даже теперь, когда любуюсь этими почти совершенными куклами, - я боюсь их. И ненавижу.
Они слишком хрупкие, слишком слабые, слишком... живые...
В моей спальне - десятки кукол.
Каждая - живая, у каждой - печальные глаза.
Я слышу их, вижу их сны, пробую на вкус их мечты и чувства.
Они тянутся ко мне, эти странные, грустные куклы, к которым я почти равнодушнa.
Они еще не знают, что разбудив во мне ответные эмоции, будут обречены.
P.S
яблок.
я хочу яблок.
я адски хочу яблок.
убейте меня.
они лежат спальне.
но там спят родители.
ааа...........
